Этикет и жутко сложные правила в отношении всего, что только можно себе представить, управляли французским Двором не хуже, чем сам Король-Солнце. Свои требования и нормы были буквально во всем, и из каждого находились исключения. Их изучение сегодня походило бы на подготовку к страшному экзамену, от которого зависит жизнь. Но тогда дворяне рождались с этими знаниями, и для большинства они были такими же естественными, как способность дышать.
Ужин при дворе или в частном доме сопровождался множеством правил. Их обязательное соблюдение отчасти зависело от обстановки и ситуации. К примеру, за столом с друзьями на этикет, возможно, никто не обращал внимания столько, сколько на банкете с королем. Но все же некоторые нормы нельзя было нарушать, иначе они могли вызвать настоящий скандал. Итак, как вели себя дворяне, мы сейчас и узнаем.
Шляпа – весьма важная часть в придворном этикете. В отличие от простого особняка, где дворянин мог обходиться без головного убора, дворец считался местом публичным, таким же, как, например, улица. Поэтому, находясь в замке, господин носил шляпу, но в отдельные комнаты мог заходить и без нее. Головной убор всегда снимали в присутствии короля. В военном походе во время трапезы шляпу, наоборот, надевали все, кроме самого монарха. И только как знак особого благоволения и лишь кому-то из родственников король мог разрешить снять шляпу во время обеда. И, разумеется, когда Людовик обращался к какому-то дворянину, тот в ответ почтительно снимал шляпу.
Выбрать место и сесть, куда и когда душа пожелает, было невозможно. Важную роль в этом играло знатное происхождение, звание и привилегии. Первое считалось выше ранга, потому как настоящим дворянином можно было только родиться. У знатных людей, конечно, были лучшие места, но не в произвольном порядке. Старые дворянские дома считались выше более молодых, но и тогда их сортировали по титулу и статусу. Например, посол, приглашенный на ужин, будет сидеть на более почетном месте, потому что он представляет иностранного монарха. О том, кому удавалось присесть при Дворе, можно прочитать здесь. Весьма познавательно, скажу я вам.
Когда господин усаживался за стол, ни кубка, ни стакана он не находил. Чашу для питья, предоставленную хозяином или принесенную с собой, размещали на боковых столиках. Если кто-то хотел выпить, он сообщал об этом слуге за спиной, который затем наливал напиток и на подносе предлагал стакан. Громко просить выпивку было непозволительно и считалось дурным тоном, поэтому это делали как можно тише, чтобы не раздражать присутствующих. Пустой стакан ни в коем случае нельзя было ставить на стол, его возвращали слуге.
Это правило относилось и к королю. Когда он хотел пить, то тихо просил Vin pour le Roi «Вино для короля!». Стакан наполняли и подносили королю, потому как монарху не пристало тянуться за чем-либо, – королю только дарят и предлагают. Король опустошал кубок и возвращал его.
Перед трапезой присутствующим предлагали ополоснуть пальцы в маленьких мисках с водой, но ни при каких обстоятельствах никто не пользовался той же чашей, что и король или кто-либо из знатных людей, если только не поступило такого приглашения.
За обедом в компании короля днем с огнем было не сыскать вилок. Людовик XIV совершенно не любил их и призывал своих детей не пользоваться ими. Кстати, вилка того времени имела два длинных зубца и больше походила на прибор для нарезания мяса или даже на оружие.
Ножами пользовались за столом и в то время, но концы затупляли и закругляли. Еще в 1637 году кардинал Ришелье пытался ввести эту традицию, потому что его крайне раздражали гости, ковыряющиеся ножами в зубах. В 1669 году Людовик XIV приказал затупить и закруглить эти столовые приборы. Так, при дворе разрешалось есть ложкой, пользоваться затупленным ножом с круглым кончиком, а также пальцами. А вот облизывать или вытирать их о скатерть запрещалось, каждому предоставлялась салфетка. Мясо и хлеб не отрывали, а отрезали ножом.
Класть локти на стол, дуть на суп и наедаться до икоты – все это было верхом дурного тона. Нельзя было обсуждать поданную еду, независимо от того, вызывала ли она восторг или же была отвратительной. Во время еды неприлично было громко разговаривать или издавать какие-либо посторонние звуки.
Какое блюдо присутствующие смогут съесть, решал также король. Вполне могло случиться так, что принесли чье-то любимое угощение, но монарх отмахнулся от него. После такого жеста никто другой уже не мог его попробовать. Блюдо прекращали есть тогда, когда король насытился и приказывал подавать следующее. И совершенно не имело значения, успели поесть его придворные или нет.